Генезис напряженности
Можно было бы поставить под сомнение обоснованность и излишнюю категоричность суждений известного философа и антрополога по поводу «строгой тождественности» и ритмики протекания физиологических и психических процессов. Но в принципиальном плане Шелер безусловно прав, обратив внимание на фундаментальные свойства базовых жизненных проявлений - их немеханистичность, целенаправленность, ориентированность на целостность и упорядоченность.
И физиологическая и психическая энергии жизненной напряженности предопределяют потенциал самосохранения, потенциал развития человека.
В данном контексте феномен целенаправленности, целеполагания рассматривается в широком смысле и значении, как порыв к существованию, к жизни, к самореализации, к упорядочению бытия.
Целеопределенная пульсация физиологических и психических процессов единичного человека образует исходную точку генезиса жизненной напряженности и социальной напряженности в целом.
Подобная пульсация-неравновесность выступает основанием исходного типа напряженности, которую можно было бы обозначить как внутреннюю напряженность, проявляющуюся в самых разнообразных ипостасях: от интуитивного беспокойства до медитации и творческого экстаза.
Но человек не одинок и не только единичен. Он часть огромного биологического вида, часть природного Космоса, часть многомерного, многоликого социального пространства. Подобное многообразие и бесконечность «целеустремлений» создают некий всеобщий хаос бытия, как среду человеческого существования, среду неопределенности и переходности.
«Знаменитый закон возрастания энтропии описывает мир как непрестанно эволюционирующий от порядка к хаосу, — отмечают И. Пригожин и И. Стенгерс.
Вместе с тем, как показывает биологическая или социальная эволюция, сложное возникает из простого. Как такое может быть? Каким образом из хаоса может возникнуть структура? В ответе на этот вопрос ныне удалось продвинуться довольно далеко. Теперь нам известно, что неравновесность — поток вещества или энергии — может быть источником порядка».
Новое измерение очеловеченной реальности включает: 1) пространство внутреннего самобытия человека, его потенциальной напряженности; 2) жизненный мир личности, пространство его индивидуальной напряженности, ограниченное пределами интимных, дружеских, неформальных отношений; 3) социальный мир, в котором социализированная личность проявляет себя как субъект и объект социальной напряженности [2, c. 48].
Фундаментальное свойство «нового измерения реальности», причем реальности не только внешнего, но и внутреннего мира человека, — ее рефлексивность, оценивание с использованием ресурсов интеллектуально-волевого напряжения.
Потенциал рефлексивности, восприятия себя и иного — обусловливает следующую субстанциональную точку генезиса жизненной, человеческой напряженности.
Механизм рефлексивности не только мобилизует, напрягает внутренние физические, физиологические, психические, интеллектуальные ресурсы, но и раздвигает пространство онтологической напряженности, как среды самореализации, наполненной феноменами и различий, и конструктивности, и деструктивности, феноменами возбуждения и тревожности. Как отмечают Ф. Перлз, Р. Хефферлин, П. Гудмэн, «возбуждение (excitment) — лингвистически подходящий термин — включает как физиологическое возбуждение (excitation), так и недифференцированные эмоции. Сюда можно отнести фрейдовское представление о катексисе, бергсоновский «жизненный порыв», психологические проявления метаболизма. Здесь же мы находим основание простой теории тревожности (anxiety)».